Пушкин любил царя. Причем не в том смысле, в каком олухи, крича "За веру, Царя и Отечество!", шли убивать супостата, а в том прямом, житейском смысле. 
Нет-нет! Вы не о том подумали!
Пушкин не был гомиком! Во всяком случае, история фактов этому не приводит. Пушкин царя просто любил. Как любили крестьяне пить брагу, а помещики шампанское. Любил и любил. На расстоянии. 
А царь, вероятно, смутно ощущая какую-то лажу, потенциально исходящую от Пушкина, подсознательно сторонился его. И Пушкин, чуя настороженное отношение царя, тоже не старался навязывать свое общество придворным кругам преданных царю лизоблюдов.
Но, конечно, такое положение вещей не давало Пушкину спокойствия, и он, будучи генетически человеком активным, ухлёстывал за дамочками. И крестьянок хорошеньких тоже не оставлял без внимания. 
А когда совсем скучно становилось Пушкину, он начинал издеваться над собой. Вероятно, некая склонность к мазохизму имелась у него, хотя в явном виде проявления не находила. 
Пушкин брал перо в руки, частенько дрожащие от буйных ночных загулов, и писал. Он писал тексты, загоняя слова в строгие рамки выдуманных правил, что было занятием довольно утомительным. Однако, в результате получалось достаточно забавное чтиво. Текст, после издевательств Пушкина, приобретал совсем иное качество. Слова упорядоченным строем ровными шагами шли в выбранном Пушкиным направлении. Текст становился ровным, легким и певучим.
"Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
То, как зверь она завоет,
То заплачет, как дитя"…

А Музыкант не любил стихи. Они ему были противны. И читать их он не любил, и слушать, и писать. Хотя приходилось иногда все это ему делать. Для Музыканта стихи представляли всего лишь форму, в которой было удобнее вести голосом основную мелодию песни.  
Злился он, когда писал стихи, но писал. Потому что любил сочинять песни. А царя он не любил. И Пушкина тоже. Не всем же быть такими, как Пушкин. Не всем же любить царя и прятаться от кредиторов.