— Тропинкин! Где твоя тропинка? — закричали из-за угла два шустрых пацаненка из младших классов. Высокий худой подросток с густой шевелюрой ярко рыжих волос беззлобно рассмеялся и шутливо замахнулся. Пацаненки мгновенно скрылись из виду.

Тропинкин подошел к тому месту, откуда только что выглядывали ребята, и неожиданно запнулся о неизвестно откуда взявшийся маленький сундучок. Он переместил за спину школьную сумку и присел, рассматривая найденное.

Сундучок был темно-зеленым с медными полосами, опоясывающими его по бокам. Тропинкин дотронулся до  сундучка рукой, и вдруг крышка  совершенно неожиданно мягко открылась. На дне сундучка лежал блокнот.

Тропинкин открыл его и прочитал: "Везение раз  — Пятерка". Он пожал плечами, попытался открыть следующую страницу, но она почему-то не открывалась. "Заклеено, что ли?, — удивился Тропинкин, — Ладно, потом разберусь. Спешить пора, а то на урок опоздаю". Он забросил сундучок вместе с блокнотом в школьную сумку, и поспешил в класс. 

Едва успев сесть и достать тетрадь с учебником, он с удивлением увидел, что в классе кроме него никого не было. Он с тревогой огляделся: "Я что-то перепутал?".

Дверь открылась, и в класс вошла Алевтина Петровна. 

— Здравствуйте, дети! — торопливо поздоровалась она, не глядя в класс, прошла к учительскому столу и, аккуратно положив журнал, подняла глаза.

— Здрасти, — вежливо буркнул Тропинкин.

— А… — Алевтина Петровна растерянно посмотрела на него. — А почему ты один? Где остальные?

— Их смело… — неожиданно для себя самого ответил Тропинкин.

— Как смело? Куда смело? — непонимающе смотрела на него Алевтина Петровна.

— Ветром смело. Веет бело. Вьюжит и кружит, и вертит метель… 

— Что? — она удивленно посмотрела на Тропинкина. — Ты знаешь стихотворения Музыканта? Никогда бы не подумала. Молодец!

— Ну… — смущенно протянул Тропинкин. Он не знал никакого музыканта и никаких его стихотворений. Он сам не понимал, что за набор слов только что проговорил. 

— Надо же, — Алевтина Петровна подошла к нему и растроганно взяла за рукав куртки. — Музыкант ведь обычно не пишет стихотворений. Разве только для песен. "Ветром смело", это, пожалуй, его единственное стихотворение, написанное не для музыки…

— Да?

— А откуда ты знаешь это стихотворение? Ты разве читал сеть?

— Какую сеть? — Тропинкин ничего не понимал. Какой-то непонятный музыкант. Какая-то еще менее понятная сеть, которую можно читать.

— Музыкант, персонаж романа, который называется "Сеть"…. — задумчиво произнесла учительница и добавила; — Да не путай ты меня. Если ты знаешь "Ветром смело", значит ты знаешь, кто такой Музыкант. Честно говоря оы меня удивил. Никогда бы не подумала, что ты читаешь такую изысканную литературу, которой являются произведения алгебры слова…

Тропинкин начал подозревать, что у него начинается легкая степень помешательства. Непонятно откуда взявшийся набор полубессмысленных фраз, который Алевтина Петровна приняла за стихотворение  музыканта из романа "Сеть". Полубредовое словосочетание "произведения алгебры слова"…

— К-к-какой алгебры слова? — заикаясь робко переспросил он.

— Обычной! — учительница улыбнулась, раскрыла журнал и поставила напротив фамилии Тропинкина жирную пятерку.

Тропинкин, открыв рот, смотрел на Алевтину Петровну, которая никогда не отличалась особенной любовью к ученикам и которая почти никогда никому не ставила пятерки…

Дверь в класс распахнулась и в помещение ввалилась ватага одноклассников.

— Почему это вы все опоздали на урок?! — строго спросила учительница, когда класс расселся по местам.

— На какой урок? — удивленно ответила вопросом на вопрос бритая девушка в красных очках, сидящая верхом на первой парте с указкой в руке. Указка была длинная, связанная синей изоляционной лентой из двух кусков сломанной деревянной линейки…

Алевтина Петровна растерянно посмотрела сначала на указку, потом на бритую девушку: "Мне это снится? Ничего не понимаю. Бред… Или какая-то непонятная мне игра?"